О любви к географии

(критика статьи М.Солохина "Умом понять Россию")

А.УСОВ, г.Курган

Для начала - ложка дегтя (при этом бочки меда не обещаю). Самое слабое место статьи г.Солохина - это вступление - какая-то странная элегия в прозе по поводу сорняков, огородов, литературы, трупного разложения, рытья могил и т.д. и т.п. Что это такое и к чему написано - непонятно совершенно. Однако дальнейшее содержание вполне искупает чисто литературный дефект начала.

Статья меня задела тем, что работу, какую проделал г.Солохин я предполагал проделать и сам, и проделать именно так, как он: не мудрствуя лукаво, взять школьные географические и политические карты и посмотреть в каком соответствии находятся природные климатические зоны с мировыми цивилизациями, историческими процессами, столкновениями, противоречиями и т.д. Не знаю, проделал ли кто-либо из заправских ученых подобную работу на должном "заправском" уровне, но и у г.Солохина, на мой дилетантский взгляд, получилось не дурно. По крайней мере он явно посильнее меня в географии и потому копнул глубже, чем это получилось бы у меня. Отмечаю это с чувством благодарности к г.Солохину и вижу необходимость проштудировать всю так сказать техническую часть его работы, поскольку понять и переварить с первого прочтения всю ту массу цифр и сведений, которую он приводит, я оказался не в состоянии.

Не рискну сказать, что лучше г.Солохина ориентируюсь собственно в истории (готов признать, что и здесь хуже), однако кое-какие его явные ошибки в этой области вижу, как кажется, достаточно ясно.

Прежде всего, г.Солохин напрасно увлекается сугубо поверхностными совпадениями.

История - бездна фактов, фактиков, не говоря о выдумках, домыслах и бесконечных маловажных случайностей и подробностей. В этой бездне легко накопать сколь угодно совпадений, выстроить их в каком-то порядке и потом, вдохновившись этой мистикой цифр, судить и рядить что бы все это значило. А если эти совпадения еще и подтверждают ту или иную гипотезу, то тут уж и вовсе можно увлечься. Немного мистики, бьющее в глаза совпадение вместо ясной идеи - и чем менее доказана гипотеза, тем острее потребность в нее поверить. В этом случае даже то всем понятное обстоятельство, что никакое формальное совпадение не может считаться доказательством истинности гипотезы - даже и это здравое соображение будет играть скорее в пользу гипотезы, будет, так сказать, еще более подогревать азарт, хотя, казалось бы, должно оказывать прямо противоположное действие. Вот перед подобным соблазном, как кажется, и не устоял г.Солохин.

Только один пример:

"Оказывается, нынешняя граница России на западе от Белоруссии до Северо-Кавказского военного округа проходит точнехонько по изотерме минус восемь. Уклонения плюс-минус пятьдесят километров".

Основная особенность подобных совпадений состоит в том, что на неподготовленного читателя они действительно способны произвести значительное впечатление (как и вообще всякие совпадения). Однако мало-мальски осведомленному читателю сразу ясно, что они не много стоят. Чтоб понять это необходимо отвлечься от внешних совпадений и задуматься о существе проблемы.

В чем состояла самая существенная черта многовековой борьбы между Литвой, с которой Россия и граничила на западе на протяжении продолжительного времени, и Россией? В том, что Литва претендовала на территорию России вплоть до Москвы, а Москва - на всю территорию Литвы, включая Вильнюс. То есть оба государства не то что бы оспаривали друг у друга то или это, фактически они не признавали права на существование друг друга. Именно это делало их борьбу объективно бескомпромиссной, безысходной. Вернее единственным исходом ее могла быть лишь ликвидация одного из государств. Отчего же борьба обрела такой именно характер? Оттого, что между обоими государствами не существовало никаких существенных экономических, социальных различий. Не знаю насколько существенны географические различия на пространстве между Москвой и Вильнюсом (в географии, повторяю, я слаб), но эти различия, если и существуют, все же не настолько значительны, чтоб породить какие-либо ОБЩЕСТВЕННЫЕ различия на этом же пространстве. Любая власть, возникшая в той или иной точке этого пространства просто обречена была распространиться на ВСЕ это пространство. Препятствием могло послужить только лишь какое либо СУБЪЕКТИВНОЕ обстоятельство. Что же это за субъективное обстоятельство? ДРУГАЯ ВЛАСТЬ. Это и произошло. Примерно в одно и то же время на одной - западной - стороне указанного пространства началось собирание русских земель под властью литовских князей, а на другой - восточной - собирание русских же земель под властью московских князей. Ясно, что эти власти обречены были на столкновение и борьбу на уничтожение. Эта борьба оказалась тем более неизбежной и бескомпромиссной что с Запада в Литву явился католицизм и таким образом указанное пространство стало ареной не только борьбы политической, но и религиозной - между католицизмом и православием. В дальнейшем началось движение Литвы к Западу, к Польше, последняя, в свою очередь, слабея все больше, "зависла" в роковой неопределенности между сильными соседями Россией, Германией и Пруссией и мало помалу борьба обрела еще более глобальный характер: Литва и Польша из одной из сторон борьбы стали ареной борьбы, яблоком раздора между Россией и Западом, добычей, подлежащей разделу. Борьба эта надолго завершилась, как известно, лишь после наполеоновских войн с включением Польши в состав России. Таким образом борьба между Польшей-Литвой и Россией завершилась, но борьба между Россией и Западом продолжалась. Нынешнее состояние западных границ России - результат этой продолжающейся борьбы, результат поражения (надеемся временного) России в этой борьбе.

Отсюда следуют два вывода. Первое, фактически нет границы между Россией и Белоруссией или Украиной, есть граница между Россией и Западом и таковой границей является не линия на карте, а все пространство (территория) Прибалтики, Белоруссии и Украины. Любая конкретная линия на этом пространстве есть заведомо нечто неустойчивое (так сказать, линия неустойчивого равновесия) - это лишь политическая формальность, определяемая соотношением глобальных политических сил России и Запада. Иначе говоря, граница эта определяется, политическим состоянием (силой) России и Запада, а отнюдь не какими бы то ни было географическими факторами. Далее, я далеко не случайно только что употребил фразу "политическая формальность". М.Солохин указывает на географическое совпадение, в то время как главная особенность именно западной границы России состоит в том, что она на протяжении веков формировалась не как фактор географический и даже не как фактор экономический или социальный, а как фактор СУГУБО политический.

То, насколько вообще сугубо политическая ФОРМАЛЬНАЯ граница может быть искусственной, не вяжущейся с социальными, экономическими (тем более географическими), а в каком-то смысле и политическими реалиями, показывают именно нынешние границы стран СНГ, которые в советское время мало кого волновали и потому формировались бог знает как. Произвол каких-нибудь чиновников в этом процессе значил больше, чем и климат, и тысячелетняя история и прочие объективные факторы. Но после распада СССР указанные границы вдруг стали реальностью, с которой безнаказанно нельзя не считаться. Росчерк пера каких-нибудь малограмотных подпивших вождей - и возникла целая сеть границ, разделяющих не столько цивилизации, экономики, народы, сколько пределы юрисдикции упомянутых вождей, и за которой не стоит ничего кроме суетного стремления местных начальников стать "настоящими", "центральными", "самыми главными". А то, что эти границы на каких-то участках совпадают с какими-то изотермами дела нисколько не меняет: ибо, если граница и формировалась, и существует как фактор сугубо политический, и не только политический, но как результат произвола или даже просто как результат чьей-то политической дурости (вспомнить хоть Крым), то что с того, что плоды этой дурости совпадают с какими-то географическими параметрами? Как раз в данном случае политические грехи слишком уж "весомы и зримы", чтобы их можно было объяснить или прикрыть какой-то географией.

Итак, предположение о "географическом" происхождении западной границы России бесплодно и излишне, ибо слишком хорошо известна подлинная "природа" этой самой границы: та же религиозная борьба в прошлом или амбиции обкомовских секретарей во времена перестройки значили в формировании этой границы бесконечно больше, чем какие угодно географические факторы.

Надо сказать, что г.Солохин и сам как будто чувствует, что простое совпадение политических и географических границ, в общем-то, ничего или мало что значит. И, тем не менее, оно производит на него какое-то нездоровое впечатление:

"Знаете, как меня потрясло, когда я обнаружил, что линия максимального продвижения Гитлера вглубь России почти точно совпадает с январской изотермой минус десять градусов? Мороз по коже - ну при чем тут изотерма?"

Правильно, совершенно ни при чем. И нечего тут колдовать, незачем впадать в дрожь и трепет. Просто принять к сведенью - и точка.

* * *

Западная граница России определяется, говорил я выше, глобальным противостоянием России и Запада. Но ведь, могут заметить, экономическое и политическое состояние как России, так и Запада определяется их географическим положением, следовательно географические условия в конечном счете определяют линию равновесия указанных политических сил, т.е. границу между Россией и Западом. Не возвращаемся ли тем самым к географии как к все определяющей силе? Не возвращаемся, а лишь приближаемся к вопросу, который г.Солохин не потрудился даже сформулировать, между тем как просто-таки обязан был это сделать. На протяжении всей своей статьи он усиленно проводит мысль, что от географии зависит вся частная и общественная жизнь людей. Отсюда сам собою напрашивается вопрос: если географическая среда что-то определяет, то, собственно говоря, ЧТО и КАК она определяет? Иными словами формируют ли КАЧЕСТВЕННО РАЗЛИЧНЫЕ условия среды обитания, столь же КАЧЕСТВЕННО РАЗЛИЧНЫЕ типы цивилизаций? Если нет, т.е. если Россия и Запад качественно тождественны, то статья г.Солохина теряет смысл или этот смысл г.Солохин еще должен нам расшифровать. По крайней мере, вся острота противопоставления России и Запада при такой постановке вопроса теряется, а это-то противопоставление пронизывает всю статью г.Солохина. Если же да, т.е. Россия и Европа есть нечто КАЧЕСТВЕННО разнородное, тогда другой вопрос: в чем, собственно состоят эти различия? И, наконец третий вопрос, который так же сам собой напрашивается: могут ли быть преодолены эти различия, т.е. может ли Россия изменить траекторию своего тысячелетнего развития и из антагониста Европы, каковым она являлась большую часть своей истории, превратиться в заурядную европейскую страну?

Вот вопросы, стоявшие перед г.Солохиным, вернее, вытекающие из его статьи, вопросы, которые единственно достойны обсуждения. Однако сам г.Солохин странным образом этих вопросов не видит, не обсуждает их и на протяжении всей своей статьи (за исключением "технической" ее части) говорит бог знает о чем, только не о том, о чем следует.

Вообще, скромность замыслов г.Солохина удивляет. Создается впечатление, что все его географические изыскания направлены не на то, чтоб обосновать какую-то мысль, а на то лишь, чтоб ОПРАВДАТЬ в собственных глазах нашу убогую российскую действительность. Дескать, на Западе природа более рентабельна, чем у нас, отсюда все наши беды, с одной стороны, и европейское благополучие, с другой. Эта любовь к географии становится у нас как кажется чем-то вроде болезни: возникнет какой-нибудь злободневный экономический вопрос - ссылаются на климат, цены высокие - климат виноват, дороги плохие - опять климат виноват и т.д. Странно, что количество дураков на душу населения еще никто не додумался объяснить влиянием климата, а то бы известное гоголевское прозрение насчет дураков и дорог получило твердое теоретическое обоснование. Впрочем, г.Солохин под конец статьи уж и взялся было объяснять влиянием климата даже и мелочи обыденной жизни, так что он определенно был близок к тому, чтоб подкрепить Гоголя политэкономией и географией. Однако даже и в этом пункте он не довел свою статью до логического конца, а жаль.

В силу сказанного, ниже я вынужден буду обсуждать не поставленные только что важные и интересные вопросы, а весь тот вздор, которым набита статья г.Солохина (за исключением опять-таки "технической" ее части). Насчет "вздора" может показаться, что я тороплюсь с приговором, однако и г.Солохин как будто торопится дать нам представление о КАЧЕСТВЕ своего философствования. Уже на первых страницах, ни с того, ни с сего (и ни к селу, ни к городу) он говорит:

"Да мы все из простецов, начиная с Рюрика. Северный воитель едва ли знал трижды три. А государство сотворил не хуже Карла Великого, который тоже не умел писать."

Это тоже знакомый и весьма распространенный ныне мотив: возвеличивать Россию, отдельные моменты ее истории, ее великих сынов, возвеличивать во что бы то ни стало, по поводу и без повода. При чем тенденция эта вырождается настолько быстро и прямо на глазах, что возникает мысль: не является ли она с самого начала ПРОФАНАЦИЕЙ русской истории? Давно ли Кожинов силился доказать, что Грозный вовсе не так плох и жесток, как думает "непросвещенная" публика, а вот уже Баркашов в своей газетке, как нечто само собой разумеющееся возвещает, что Грозный был просто-таки добрейшей души человек. Тот же Кожинов прямо заходится от восторга, рисуя картину Киевской "империи", и вот г.Солохин идет еще дальше: ставит Рюрика рядом с Карлом Великим. Хотя кто такой был Рюрик и что, собственно, он "сотворил", это никому неведомо. Сама легенда о его призвании и приходе не так еще давно подвергалась осмеянию советскими историками, да и среди норманистов никому в голову не приходило выставлять Рюрика великим историческим деятелем. Легендарный основатель русского государства - вот и все, не много и не мало... Нет мало!, кричат патриоты. Им непременно надо поставить его рядом с Карлом Великим, чтоб сразу всем стало ясно, что русские тоже не хуже разных там... вот.

Но все это пустяки, конечно, просто фразы, которые режут слух и настораживают разум. Однако в отношении Европы г.Солохин позволяет себе оракулы, которые уже не настораживают, а возмущают разум:

"Так чем тогда заниматься в такой северной стране с морским климатом (речь идет об Англии)? В первую очередь, торговлей и прочими мореплаваниями, конкистой (завоеваниями заморских земель), морским разбоем... Это важные страницы истории Европы - но именно Европы, а не Китая, не Индии. А еще чем выгодно заниматься? Правильно, надобно совершить промышленный переворот!

Жить выгодно, а крестьянствовать невыгодно - значит, избыток рабочих рук, бродяжничество, уже почти пролетариат... Овцы едят людей, люди создают интернационал. Кто-то может считать, что англичане самые умные. Наверное, не без того. Но на ум и денежки нужны. В Англии более, чем где бы то ни было, рентабельным было на тот момент вложить капитал в ткацкий станок..."

Это подлинно какие-то оракулы - ни рассуждениями, ни выводами из оных это не назовешь. Здесь и бродяжничество, и "крестьянствовать не выгодно", и морские разбои, и огораживания, и промышленный переворот, и интернационал, и из всей этой мешанины каким-то образом делается вывод, что благодаря своему климату Англия стала ведущей мировой державой. Впрочем, может быть г.Солохину действительно удалось, как греческой пифии, сказать нечто значительное? Может г.Солохин, писал свою статью, пребывая в неком "иррациональном" состоянии, как та пифия, и ему самому неведомо ЧТО, собственно, он написал? Может его речи стоит расшифровать, расставить в них все по своим местам и тогда откроется нам их тайный смысл? Попытаюсь выполнить эту работу.

Прежде всего, надо сразу же отмести ту мысль, какая, как мне кажется, проскальзывает в "рассуждениях" г.Солохина. Речь идет о мореплавании, морских разбоях, колонизации и всех тех выгодах, какие доставляют эти занятия. Опять-таки стало в наше время общим местом, что Запад богат не только за счет благодатной природы, но и за счет "грабежа" развивающихся стран. Удивительно, как это г.Солохин умолчал в приведенной цитате об Индии и тех несметных богатствах, которые выкачала из нее Англия. Но хотя и умолчал, я думаю, он, как и многие, склонен видеть в эксплуатации Индии одну из причин английской "цивилизованности".

Так вот, все, кто столь легко надеются объяснить превосходство западной цивилизации должны уразуметь, что грабеж не может быть причиной или основанием никакой цивилизации. Падение Рима началось не тогда, когда волны варваров достигли его пределов, но тогда, когда в результате завоеваний в Рим хлынули несметные и дармовые богатства, когда интенсивное сельское хозяйство стало невыгодным (по причине дешевого, а то и дармового хлеба) и стало вытесняться экстенсивным, когда появились толпы праздной черни, жаждущей хлеба и зрелищ и в достатке получавшей то и другое и т.д. и т.п. То, что дается даром развращает и разрушает, а не обогащает. Все это понимали уже сами римляне, вернее, лучшие из них, но это никак не могут понять нынешние мудрецы, которые воображают, что все богатство Запада есть просто привнесенное извне богатство ограбленных Западом слабых народов... Впрочем, к колонизации я еще вернусь.

Следующие явления, упоминаемые г.Солохиным - избыток рабочих рук, бродяжничество.

Вообще то бродяжничество было сложным явлением. Нищими становились солдаты, оставшиеся не у дел по окончании войн и вследствие ликвидации вооруженных свит дворянства, слуги обедневшей знати, разбойники, лишившиеся своих пристанищ вследствие вырубки лесов и т.п., наконец крестьяне, оставшиеся без работы и средств к существованию вследствие огораживания. Нас должна интересовать, очевидно, именно эта последняя категория бродяг.

Под огораживанием обычно понимают обезземеливание крестьян в результате превращения крестьянских пашенных земель в пастбища для овец. "Овцы поедали людей" и т.п. Но и это слишком уж грубое упрощение.

"...процесс "огораживания" земли... протекал по-разному, а именно: огораживание пустошей и лесов для сельскохозяйственных целей; огораживание... участков на открытых полях с уменьшением числа полос в целях улучшения их индивидуальной обработки; огораживание деревенских общинных земель и, наконец, огораживание пахотной земли под пастбища. Все эти виды огораживания повышали благосостояние, и только некоторые из них обездоливали бедняков или способствовали убыли населения. Некоторые огораживания проводились при активной помощи самих крестьян. Другие, особенно огораживания общинных земель, были глубоко ненавистны и вызывали восстания и мятежи." [Маколей. История Англии, гл.5, стр.125]

Огораживание в точном экономическом смысле было ничем иным как процессом "капитализации" сельского хозяйства, т.е. переводом оного на принципы капиталистического производства, в результате чего дворянин или капиталист становился земельным собственником, крупный крестьянин - фермером, арендующим землю, мелкий крестьянин - безземельным наемным рабочим, т.е. труд отделялся от капитала (земли), а предпринимательская деятельность - от того и другого. В результате произошла интенсификация сельского хозяйства, рост производительности труда и объемов производства...

Вообще еще со школьной скамьи нам уши прожужжали про бродяг, и овец, которые "поедали людей", но то, что в результате этой революции в сельском хозяйстве уже при Елизавете в Англии начался рост уровня жизни, при чем не только знати, но и низших классов общества, что благодаря "огораживанию" в Англии было создано образцовое сельское хозяйство, об этом наши наставники как-то помалкивали в тряпочку (потому, вероятно, что и Маркс, у которого советская наука черпала всю свою мудрость, не обратил внимания на эту сторону дела). Нынешние учебники несколько больше внимания уделяют этому вопросу, так что мы можем в них прочесть, например, следующее:

"С развитием капиталистического уклада в деревне увеличивалось сельскохозяйственное производство, возрастала его товарность и специализация... Во второй половине 16 в. с повышением спроса и цен на продукты сельского хозяйства наблюдался рост многих отраслей сельского хозяйства. Увеличились посевы зерновых культур, льна, конопли, шафрана, овощей, хмеля; стали лучше удобрять почву навозом, известью, морскими водорослями... В конце 16 в. развернулись работы по осушке болот в восточных графствах страны. На протяжении этого столетия в Англии было издано 34 агрономических сочинения, что явилось выражением растущего интереса к рациональным методам ведения сельского хозяйства; во многих из этих сочинений защищались огораживания как важное средство поднять доходность хозяйства..." ["Всемирная история" в 24 томах.т.10, стр.350]

Так-то вот. А г.Солохин с чего-то взял, что сельским хозяйством в Европе заниматься было невыгодно и поэтому европейцы принялись грабить и торговать и заодно произвели... промышленный переворот, хотя казалось бы что могли произвести грабители да "торгаши", которые в те далекие времена нередко мало чем отличались от грабителей.

Кстати, в континентальной Европе переворот в сельском хозяйстве начался еще раньше, чем в Англии и привел, в общем, к тем же результатам, хотя и в иных исторических формах. Именно: с одной стороны, растущее сельское хозяйство предъявляло повышенный спрос на продукты ремесла и промышленности, с другой же стороны, интенсификация и рационализация сельхоз. производства высвобождали труд и капитал. В результате этих процессов возникли средневековые города - очаги ремесла и промышленности, появилась буржуазия и начались соответствующие сдвиги в политической системе феодализма.

Однако мы выяснили главные звенья цепи, теперь осталось соединить их в должной последовательности и мы поймем, каким образом география определяет экономику со всеми ее "надстройками".

Что же произошло в Англии и вообще в Европе в средние века в области сельского хозяйства? Произошла, как я уже сказал, ИНТЕНСИФИКАЦИЯ И РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ сельского хозяйства. Но почему же экономический прогресс двинулся именно этим путем, т.е. путем рационализации и интенсификации, а на путем ЭКСТЕНСИВНОГО, т.е. количественного расширения? Вот на этот вопрос и отвечает география. Достаточно взглянуть на географическую карту Европы, чтобы убедиться, что там преобладают КАЧЕСТВЕННЫЕ параметры среды обитания над КОЛИЧЕСТВЕННЫМИ (за подробностями отсылаю к статье г.Солохина). Следовательно, долговременный и масштабный экономический рост мог произойти только за счет эксплуатации и освоения КАЧЕСТВА среды обитания. Но эксплуатация качественной стороны природных условий возможна лишь при РАЦИОНАЛЬНОМ подходе к экономической деятельности и ко всякой деятельности вообще. Рациональное использование природных ресурсов, в свою очередь и приводит к интенсификации производства, вообще делает производство ИНТЕНСИВНЫМ по преимуществу. Вот это и есть ГЛАВНАЯ черта западной экономики, черта, которая, как видим, определяется не тем что европейцы "очень умные", но объективной, "железной" необходимостью - географическими условиями, в которых разворачивалась жизнедеятельность европейцев...

Интенсификация сельского хозяйства в Европе вызвала соответствующий переворот в обществе в целом: возникли средневековые города, буржуазия, т.е. началась "капитализация" (в указанном выше смысле) общества. Результат был двойственным: с одной стороны, начался рост материального благосостояния, культуры, с другой же стороны, произошло высвобождение труда и капитала в масштабах всего общества. Результат - рост мировой торговли, колонизация, вообще экспансия вовне. Эта экспансия была, таким образом, ни чем иным как внешним, ЭКСТЕНСИВНЫМ расширением западного общества, начавшимся вследствие внутреннего качественного, интенсивного переворота и последующего роста.

Отсюда должен быть ясен ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ по преимуществу характер западной экспансии или агрессии, если угодно. Это обстоятельство, собственно, никогда не было секретом. Ведь еще в школе нам вдалбливали, что капитализму не нужна продукция индийской, китайской или российской промышленности. Капитализму нужны источники сырья и рынки сбыта. Одно это обстоятельство указывает на ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ характер западной цивилизации и ее экспансии. Так нет ведь, г.Солохин (и далеко не только он) заявляет:

"Надо не потреблять, а экономить, товарищи буржуи. У вас - общество потребления, у нас - общество производства. Все работают, все нуждаются. А у них - наоборот. Американский уровень жизни, помимо труда третьего мира и финансовых фикций, обеспечивается тем, что эта земля, одна из лучших на планете по климату..."

"...Надо экономить... общество производства..." - это ж надо такое сказать! Сразу видно, что г.Солохин сроду не бывал ни на каком производстве и понятия не имеет, что и как у нас производится... У нас целый литейный цех может уйти отмечать какой-нибудь многодневный праздник и оставить все оборудование, включая плавильные печи, включенным. И все это горит, сияет, выходит из строя, потребляя чертову уйму электроэнергии, пока какой-нибудь сторож, наконец, СЛУЧАЙНО не заметит, что "народу никого нету, а все включено" и не поднимет по этому поводу шум. (Случай, коему я был свидетелем). И это происходит в наше время, когда с предприятий дерут три шкуры за ту же электроэнергию... Производители хреновы... Впрочем, справедливости ради надо признать, что случай, который я описал, был более характерен для времен социализма, когда бензин могли слить в канаву, электроэнергию жгли почем зря, а какое-нибудь золотосодержащее оборудование - зарыть в землю. Сейчас времена переменились: то самое золото откапывают обратно, бензин выплеснуть - ни у кого рука не поднимется, да и электричество стараются экономить. Однако существенных, КАЧЕСТВЕННЫХ сдвигов в экономике - таких, которые позволили бы нам назвать себя обществом производства пока еще не произошло...

Землю нельзя есть, нефть нельзя пить, верхом на железной болванке в космос не улетишь, компьютеры не растут на грядках и т.п. - вот что никак не могут понять уважаемые обличители западного паразитизма. Природные ресурсы еще должны быть преобразованы в предметы потребления, потреблению должно предшествовать производство, вот в отношении этого производства и производительности труда Запад далеко опередил все части света - настолько, что все обличители Запада ведут свою пропаганду и агитацию, используя технику западного происхождения, а самые ярые враги Запада воюют с ним при помощи оружия, произведенного на Западе - же. - Можно ли придумать лучшее доказательство производительного характера западной цивилизации? Что же касается потребления, то корни этого лозунга состоят в том, что Запад давно уже способен произвести больше, чем может потребить, и что поэтому недостаточный рост потребления становится фактором, сдерживающим рост производства. Отсюда - лозунг потребления, призыв к потреблению, культ потребления (со всеми издержками), отсюда же и этот штамп "общество потребителей". М.Солохин простодушно перетолковывает этот штамп в том смысле, что на Западе никто не работает, но все потребляют, как говорится, "бесятся от жира". А у нас-де все наоборот. Впрочем, правильно, наоборот: мы есть общество вечно голодных потребителей, производящих не то, в чем они нуждаются. Вот главный парадокс нашей экономики. Впрочем, опять должен оговориться: в последнее время производить то, что не нужно, стали меньше и разбазаривать ресурсы стали меньше, но вот с производством того, "что надо" все еще туго...

Однако нам осталось разобрать несколько мыслей г.Солохина, которые, собственно, даже и ошибочными назвать нельзя, какие-то они совсем уж случайные, никчемные. Даже обидно, что мыслящий человек, каковым без сомнения является г.Солохин, столь явно путается в трех соснах. Вот к примеру образчик его политэкономических изысканий:

"Русское тело надо согреть в мороз теплым домом с отоплением, шубой и большим количеством еды для компенсации потерь через дыхание. Летом русское тело ест по привычке тоже много. Если оценить тело, исчислить цену человеческому телу, как работу, которую оно, тело, может совершить за всю жизнь минус работу, которую нужно затратить, чтобы его прокормить и согреть, то русское тело стоит гораздо дешевле тела европейского: слишком уж дорого оно обходится и слишком малоэффективна работа в этой земле."

Если говорить об издержках воспроизводства рабочей силы, то "русскому телу", как справедливо замечает г.Солохин требуется больше еды, лучшее (более теплое) жилье, чем европейцу и т.д.. Но это означает, что русское тело стоит ДОРОЖЕ европейского, а не дешевле. Если же иметь в виду РЕНТАБЕЛЬНОСТЬ или эффективность труда, то она в России действительно ниже, чем в Европе. Но почему ниже? М.Солохин объясняет и это: потому что земля, природа вообще в России менее рентабельна, чем на Западе. То есть речь идет не о низкой рентабельности ТРУДА как такового, а о низкой рентабельности ПРИРОДЫ. Спрашивается, почему же ТРУД должен стоить дешевле, если низкорентабельна ЗЕМЛЯ? Это ЗЕМЛЯ должна стоить дешевле, а ТРУД - как раз НАОБОРОТ. Ведь что значит низкая рентабельность земли? Это значит, что для производства единицы продукции в России требуется БОЛЬШЕ труда, чем в Европе. Это означает, что в России должен существовать ПОВЫШЕННЫЙ СПРОС на рабочую силу, из чего опять-таки следует, что "русское тело" ДОРОЖЕ европейского.

Замечательно, что так оно и было в древности. Правда, трудно говорить о стоимости рабочей силы в России, где эта самая сила до 19 века не являлась товаром. Но эта высокая ее стоимость проявлялась не в денежной форме, а в виде ДЕФИЦИТА рабочих рук. Это-то и имело место в древности. В летописи приводится достаточно примеров как тот или иной князь всеми способами привлекал в свое княжество трудящееся население: Владимир Святой переводил население с севера на юг, Долгорукий и Боголюбский с юга - на северо-восток и т.п. В более поздние времена богатые помещики переманивали к себе крестьян бедных помещиков, чем вызывали недовольство последних. И, в конце концов, дефицит труда явился наиболее глубинной причиной ЗАКРЕПОЩЕНИЯ труда. Объектом приватизации, собственностью становится прежде всего то, что ДОРОГО. В Европе труд был дешевле природных ресурсов (земли прежде всего), поэтому там уже в 13 веке начинается освобождение труда. В России все было наоборот, поэтому у нас произошло ЗАКРЕПОЩЕНИЕ труда в те времена, когда в той же Англии о нем уже и забыли.

Если же говорить о нашем времени, то тут и вовсе все проще простого. Сегодня в России труд дешев (в сравнении с Европой) потому, что несмотря на суровый климат, уровень потребления в России ниже, чем в Европе, плюс спад производства, безработица, плюс дезорганизованность, деморализация трудящихся, неспособность и неумение защищать свои интересы и т.п. - все это понятно и ребенку...

Между тем, опираясь на свои липовые выводы относительно дешевизны "русского тела" г.Солохин пускается в совсем уж пустопорожние рассуждения:

"Связь между экономикой и психологией. Поскольку мы, живя здесь, стоим в смысле рентабельности недорого, нетрудно сделать вывод, что в случае войны мне можно со спокойной совестью умереть за Родину. Француз, скажем, должен сомневаться, не принесет ли он своей родине больше пользы, работая, работая и работая. Стоит ли умирать, не лучше ли жить и трудиться во благо? Русская национальная психология, как она сложилась веками, совершенно определенно подталкивает нас лечь на первую подходящую амбразуру. Русские удивительно легко идут на подвиг (в военное время), это - одна из важнейших причин, почему с нами так трудно воевать. Экономически мы слабы, зато сами себя не жалеем. До сих пор не жалели. А американцы очень себя ценят и жалеют. А на войне это очень важно. Побеждает тот, кто себя не жалеет. Подобная психология часто наблюдается у обделенных народов. С обездоленными воевать нелегко. Психика не та. Когда человек себя, свою шкуру, дорого не ценит, он становится опасен. Вот он - русский солдат."

Это что же, своя шкура должна быть недорога русскому человеку оттого, что он должен много есть и тепло одеваться по причине климата? А оттого, что производительность моего труда низка по той же причине, я должен испытывать жажду лечь на первую подходящую амбразуру? Что это за логика такая? Это в чужих глазах моя жизнь может гроша ломанного не стоить по причине того, что я много ем и плохо работаю, но в моих собственных глазах и глазах моих близких ценность моей жизни вовсе не определяется количеством потребляемой пищи или какими-то другими экономическими "параметрами" моей жизнедеятельности. И неужели русский солдат не ценит свою шкуру по причине лишь низкой рентабельности своего "тела"? Жизненная философия, которую "экономически" пытается обосновать г.Солохин есть философия люмпена или нищего, которым нечего терять, и которые никогда ничего не будут иметь. Но именно поэтому ни тот, ни другой не способны на подвиг, да и вообще ни на что не способны. Тот, кому ПОИСТИНЕ нечего терять, есть потенциальный самоубийца, а не герой.

...Отец моего друга, старый солдат, прошедший две войны, говорил, что по настоящему, т.е. до последней капли крови, могут воевать только три нации: немцы, русские и японцы. Он воевал с немцами, ему виднее, нежели мне или г.Солохину. Однако немцы (да и японцы) как-то не вписываются в теорию последнего. Вообще теоретически, тем более узко экономически обосновать воинственность, способность к самопожертвованию и другие психологические черты той или иной нации дело заведомо тонкое и многотрудное. Связь между экономикой и психологией конечно существует, но не такая она топорная, как рисует нам г.Солохин...

Вот еще образчик "топорного" подхода к психологии:

"Русский прохожий пропускает автомобиль даже на пешеходном переходе, где имеет по правилам дорожного движения приоритет! Европеец важно идет по переходу, а русский стоит и ждет, а потом бежит вприпрыжку. Почему? Потому что автомобиль - штука дорогая, а припрыжка - штука дешевая. Русская припрыжка. Европейская припрыжка куда дороже, вот они не прыгают. Подобного рода закономерность проявляется и в других случаях. На войне и в быту."

Если я отскакиваю от джипа, который на меня "прет", то это я делаю вовсе не оттого, что машина дорогая. Мне наплевать сколько она стоит: сколько бы не стоила, она дорога своему владельцу, а не мне. Просто-напросто бодаться с машиной - себе дороже, здесь срабатывает инстинкт самосохранения, а не себестоимость "припрыжки". И англичанин, и француз точно так же как и русский побегут вприпрыжку от автомобиля, дабы не оказаться под его колесами.

Вообще-то я понимаю, что хотел сказать г.Солохин. Действительно, удивительно иногда наблюдать, как в хаосе случайностей проявляются вечные основы бытия, когда не в толстых трактатах, а в бытовых мелочах вдруг обнаруживаешь тысячелетние тенденции русской цивилизации, когда начинаешь понимать, как мало изменился русский дух с древности до наших дней. И возникает великий соблазн поймать, выразить эту связь вечного с мимолетным. Однако здесь надо знать меру: нельзя же во всякой житейской ерунде отыскивать вечное и абсолютное. Иначе непременно случится так, что хотел сказать нечто глубокомысленное, а получилась глупость, что и видим на примере последней цитаты.

Впрочем, когда г.Солохин пытается "экономически" обосновать не мелочи, а вещи глобальные, то у него получается это немногим лучше...